Российский ученые – такие же зависимые люди, как жены алкоголиков

Реформа РАН всколыхнула прогрессивную научную общественность. Люди ходят с плакатами, ругаются на форумах, кричат и плачут. Как же, у бронтозавра российской науки откусили голову. Даже, я бы сказала, у скелета бронтозавра отвинтили голову. Правда, потом обещали перебрать косточки и приделать еще две. Для красоты.

Ах, конец российской науке, ах эффективные менеджеры, да и собственность жалко. Собственность – она такая, ее всегда жалко. Даже если она не совсем твоя. Но несправедливо же ж! Только почему-то забывают, что российскую науку душат уже не первый десяток лет. Отсутствием финансирования, бюрократическими проволочками, полицейским идиотизмом…

Я вспоминаю, как работая в НИИ, с кислотами и щелочами в вытяжном шкафу, от которого бы немецкий алхимик 18 века вскрикнул бы, перекрестился и отказался бы подходить к нему на метр. А потом на медосмотре говорят «гемоглобинчик-то у вас, низковат…», а потом шефиня спускает на тебя собак за этот самый гемоглобинчик, потому, что не может допустить тебя к работе. Они, шефини, старой формации, этих бабок колом не убьешь. А мы модельных статей, ну а если быть честными, попросту дохловатые девочки. И нам в такой атмосфере было ой, как непросто. Но там было хотя бы тепло. Ну, обычно.

А вот недавно сидит у меня в гостях однокашник, который в те времена работал в другой лаборатории, почти в центре, кстати, на Библиотеке Ленина. Мы предаемся юношеским воспоминаниям, как я прибегала туда юной влюбленной дурочкой. - Ты ж туда летом приходила, - задумчиво говорит он, смотря на меня все теми же проникновенными карими глазами. – Ну да. - А знаешь, как там зимой было?, - и его рука автоматически тянется за рюмкой. – Как? -осторожно поддерживаю я разговор. – А так, - усмехается он, - там лед был внутри на стенах. Полуподвал и лед… Люди ходили погреться в автоклавную. Но места на всех не хватало. Без полбутылки водки в день никто работать не мог, даже женщины… Приехал как-то швед, увидел, сколько всем налито и тоже хватил стакан. И упал. Допивали уже над ним.